Любые этнические и государственные образования эволюционируют по законам не менее строгим, чем, к примеру, законы физики, диктующие развитие мирового устройства, и эти законы по вариативности своих действий обеспечивают более разнообразный спектр конечных результатов.
На протяжении многих веков своего развития вайнахское общество неоднократно оказывалось на историческом перепутье и, к великому сожалению, не всегда оно находило в себе способности направить вектор своей эволюции в позитивное развитие.
К примеру, на рубеже XVIII и XIX веков мы проявили историческую близорукость, имевшую впоследствии для нас поистине роковое значение: не сумев правильно сориентироваться, пошли на поводу политических авантюристов и ввязались в противостояние двух великих империй: Российской и Османской. Этот же политический авантюризм ввергал нас в пучину войн и страданий еще не раз, вплоть до последнего времени.
За четыре с лишним десятилетия кровопролитной Кавказской войны чеченский народ был поставлен на грань полного уничтожения. И если бы не появление на кавказской политической арене грандиозной фигуры Кунта-Хаджи Кишиева с его философией и системой взглядов, вероятность того, что чеченский народ просто исчез бы с лица земли, была более чем реальной.
В более поздний период истории в полиэтническом обществе Северного Кавказа на политическую арену выходили и другие личности из чеченской среды: дипломаты, военачальники, просветители и духовные наставники – эвлия. Их авторитет является немеркнущим нравственным ориентиром для многих поколений чеченцев. В их числе Бейбулат Таймиев, Тапа Чермоев, Таштемир Эльдерханов, Асланбек Шерипов и многие другие.
К концу ХХ века чеченское общество при всей своей бытовой сплоченности имело все признаки подобной политической многоликости. Насыщенность чеченской истории событиями, имеющими различные политические обоснования и истоки, способствовала появлению в массовом сознании множества политических воззрений. Перипетии, которым подвергся чеченский народ, начиная с движения Шейха Мансура, Кавказской войны и заканчивая сталинскими политическими репрессиями, сформировали в этнической многослойности мощный пласт националистического диссидентства, который уже в советский период вел вялотекущую пропагандистскую деятельность в основном на бытовом уровне. А степень ее которой напрямую зависела от бдительности и способности к жесткой реакции правящего режима.
В годы так называемой перестройки группы носителей этих взглядов, еще не сформировавшие свои политические движения со сформулированной стратегией и программой действий, резко активизировались. Были подняты на поверхность все факты исторической несправедливости, допущенной когда-либо государством по отношению к чеченцам, зачастую интерпретируемые крайне однобоко и целенаправленно спекулятивно. Очень быстро эти движения окрасились в ярко выраженные националистические цвета.
Все нарастающая динамика деятельности этих движений на фоне полной вседозволенности при якобы демократическом переустройстве общества привела к тому, что заявленные поначалу экономические и политические требования, преследующие вроде бы цели восстановления исторической справедливости, очень быстро переродились в антигосударственный бунт.
Откровенная антигосударственная деятельность военной хунты, захватившей власть в Грозном в 1991 году, в течение трех лет привела к тому, что республику, полностью разграбленную и экономически уничтоженную, ввергли в кровопролитную войну, принесшую населению многие тысячи смертей и лишений. Более того, после проваленной федеральным командованием первой военной кампании чеченский народ на протяжении трех с лишним лет подвергался жесточайшему прессингу со стороны пропагандистов чужеродной ваххабитской идеологии, направленной, прежде всего, на создание плацдарма для готовящейся интервенции в Россию и вместе с тем подрывающей традиционные бытовые и конфессиональные устои чеченского общества.
К началу второй военной кампании в республике уже существовала и результативно действовала целая сеть лагерей по подготовке террористических организаций, даже и не пытавшихся завуалировать лозунгами о свободе и национальном возрождении свои человеконенавистнические акции, направленные на подрыв экономики и дестабилизацию общественной обстановки в России. Напротив, они всячески стремились идеологически их обосновать теорией создания вначале кавказского эмирата, а затем – единого исламского халифата. И, как это ни прискорбно, в определенной части чеченского общества эти теории нашли своих приверженцев. Над чеченским народом вполне реально нависла опасность полной потери этнической идентичности.
Эскалация идеологической диверсии вызывала протест населения – поначалу молчаливо-сдержанный, а вскоре – открытый и решительный. По инициативе муфтия Чечни Ахмата-Хаджи Кадырова, сплотившего вокруг себя протестующих против внедрения в чеченское общество чужеродной идеологии, Гудермесский и Курчалоевский районы Чечни осенью 1999 года были объявлены территорией, свободной от ваххабизма.
Чтобы в полной мере представить значение этого поистине судьбоносного политического решения, необходимо вспомнить весь спектр сопутствующих внешне- и внутриполитических обстоятельств того периода. В первую очередь население России, еще не успевшее отойти от трагических последствий первой чеченской военной кампании, крайне негативно воспринимало все, что связано с Чечней и, далеко неоднозначно расценивая возможность начала новой антитеррористической кампании, могло повлиять на решение федерального центра. В самой же Чечне предельно политизированное, разобщенное, разбитое на вооруженные кланы чеченское общество, не доверяющее никому, создавало впечатление полной неуправляемости. Более того, значительная часть молодежи за несколько лет ичкерийской пропагандистской диверсионной деятельности была идеологически отравлена и не скрывала свои реакционные настроения. К этому необходимо добавить неоднозначность позиций по чеченскому вопросу в самом ельцинском окружении и активную деятельность околополитических лиц, совсем не заинтересованных в ликвидации ичкерийского режима. И, наконец, жесточайшее давление на Москву со стороны общеевропейских политических структур, чьи интересы вовсе не соответствовали перспективам установления стабильности в России.
В этих условиях необходимо было обладать колоссальной решимостью и политической волей, чтобы взять на себя ответственность в принятии подобных решений. Необходимо было в первую очередь преодолеть недоверие людей, несколькими годами раньше оставленных на произвол судьбы во власти многочисленных банд международных террористов и за эти годы привыкших жить в условиях разбойничьей вольницы, полагаясь лишь на самих себя.
Переориентация уже сформировавшегося общественного мнения в перечне политических технологий считается одним из самых сложных, ответственных и долгосрочных процессов. У Ахмата-Хаджи Кадырова ни разработанных технологий, ни времени на их реализацию не было. Военные действия нужно было останавливать, при этом нейтрализуя силы, стремящиеся их продолжать. «Моя цель – не остановить войну, а покончить с ней раз и навсегда» – эти слова очень точно и емко определили позицию и стратегию последующих действий первого Президента ЧР.
Политического деятеля, патриота с истинной гражданской позицией отличает умение четко формулировать в ключевые моменты свою идею, убеждать людей в ее правильности, выражать свою политическую волю и сплачивать вокруг нее людей.
Значимость подобного проявления политической ответственности осознается, как правило, позже, по прошествии многих лет. Личности, проявившие готовность взять на себя ответственность за принятие ключевых решений в тяжелые для народа дни, становятся признанными лидерами при жизни и идеологическими ориентирами впоследствии. Именно такой личностью и являлся Ахмат-Хаджи Кадыров.
В тяжелейших политических условиях, при полной экономической недееспособности республики Ахмат-Хаджи сумел наладить работу правительственных структур, вселил в души людей надежду на созидательное будущее. А коллективная надежда всегда рождает чувства ответственности и солидарности. Для того чтобы окончательно нейтрализовать в республике силы, способные спровоцировать возобновление процесса политического и военного противостояния, необходимо было вернуть Чеченскую Республику в правовое поле Российской Федерации.
С этой целью была начата и в течение двух лет проведена в огромном объеме работа по подготовке всенародного референдума по принятию новой Конституции. И этот референдум, несмотря на всестороннее противодействие сепаратистских сил и их западных покровителей, 23 марта 2003 года состоялся.
В чеченской истории найдется не очень много событий подобного исторического значения. За Чеченской Республикой окончательно был закреплен статус полноправного субъекта Российской Федерации. Основные доводы сторонников сепаратизма о якобы отсутствии юридического основания, подтверждающего права Российского государства считать Чечню частью своих территорий, отныне были отвергнуты – чеченцы на всенародном голосовании при подавляющем большинстве голосов подтвердили свое твердое решение жить и развиваться в содружестве народов России.
Современники Ахмата-Хаджи Кадырова уже дали достойную оценку его политической деятельности. Но, думается, политические аналитики, историки и исследователи еще не раз вернутся к изучению периода нашей истории, когда оглушенный войной и политической неразберихой народ стоял на перепутье с почти угасшей надеждой на земную справедливость, в своем страстном желании вернуться к мирной жизни уповая лишь на милость Аллаха. И имя человека, без малейшего колебания взявшего на себя тяжкое бремя миротворца и национального лидера и сумевшего вывести свой народ из военной тьмы к свету мирного созидания, будет вечно стоять в числе ключевых фигур чеченской истории.

Муса Магомадов